We gave them dreams - and what did they dream? (c) Ayreon
Некоторые вещи заставляют меня грустить, но я не могу их назвать. Я не могу из назвать, потому что это сгустки времени и пространства, какие-то частицы, которые создают атмосферу моего состояния. Я не могу их назвать, потому что более глубокая грусть будет в их именах, она станет более осязаемой, более настоящей, более реальной.
В детстве я думала, что никто никогда меня не полюбит. Это было логично, потому что никто не в состоянии полюбить чудовище. Я запрещала себе мечтать об этом, запрещала надеяться. Я ненавидела свою тягу к романтическому и хотела уничтожить все это в себе, закрыть в самом глубоком ящике своей души. чтобы никто никогда не видел этого. Однажды это прорвалось наружу, причем в очень извращенной форме. Если бы я не шла против своей человеческой природы - ничего бы возможно и не случилось бы. Но это научило меня понимать, что с материалом из которого состоят человеческие эмоции - надо работать, а не прятать куда подальше. Это последнее дело. А всех чудовищ надо кормить, а то они устроят восстание.
- Неужели любовь этого человека стоит таких жертв?
- Если бы ты познала любовь, ты бы не спрашивала
(с) Battlestar Galactica
Любовь - самая разрушительная из идей. Каждый раз соприкасаясь с ней, взаимодействуя с ее обжигающим дыханием, я удивляюсь, как люди могут порой спокойно называть банальные вещи ее именем и не бояться проклятия, как люди могут ассоциировать это чувство с чем-то милым и пушистым, в то время как она может стереть их личности с лица земли, если захочет. Впрочем, конечно механизмы защиты есть, ибо любовь доступна только очень маленькой категории людей, этой же маленькой категории доступно мышление, совесть, страдания и прочие высокие понятия.
Но есть человеческий фактор. Вот именно слишком большая концентрация человеческого во мне и вызывает мою грусть. Я бы могла плавать в потоке высших идей и питаться ими, не будь я человеком с банально-плоским человеческим мышлением, банальным человеческим телом и банальной человеческой психикой. И никуда я не смогу продвинуться, пока не смогу превзойти эти несущественные вещи, пока я не перестану восхищаться высшими идеалами словно какими-то недостижимыми блестящими фиговинами, в то время как они должны быть само-собой-разумеющимися атрибутами моего пространства. Ну и когда это будет?
Когда - идиотский вопрос для меня, потому что одновеременность восприятия времени никуда не денеться от меня. Наверное поэтому я и не боюсь за будущее и все время чищу архивы прошлого. Но наверное я просто боюсь ответа на вопрос, обрету ли я покой... Впрочем, иногда мне кажеться, что я его почти обрела...
В детстве я думала, что никто никогда меня не полюбит. Это было логично, потому что никто не в состоянии полюбить чудовище. Я запрещала себе мечтать об этом, запрещала надеяться. Я ненавидела свою тягу к романтическому и хотела уничтожить все это в себе, закрыть в самом глубоком ящике своей души. чтобы никто никогда не видел этого. Однажды это прорвалось наружу, причем в очень извращенной форме. Если бы я не шла против своей человеческой природы - ничего бы возможно и не случилось бы. Но это научило меня понимать, что с материалом из которого состоят человеческие эмоции - надо работать, а не прятать куда подальше. Это последнее дело. А всех чудовищ надо кормить, а то они устроят восстание.
- Неужели любовь этого человека стоит таких жертв?
- Если бы ты познала любовь, ты бы не спрашивала
(с) Battlestar Galactica
Любовь - самая разрушительная из идей. Каждый раз соприкасаясь с ней, взаимодействуя с ее обжигающим дыханием, я удивляюсь, как люди могут порой спокойно называть банальные вещи ее именем и не бояться проклятия, как люди могут ассоциировать это чувство с чем-то милым и пушистым, в то время как она может стереть их личности с лица земли, если захочет. Впрочем, конечно механизмы защиты есть, ибо любовь доступна только очень маленькой категории людей, этой же маленькой категории доступно мышление, совесть, страдания и прочие высокие понятия.
Но есть человеческий фактор. Вот именно слишком большая концентрация человеческого во мне и вызывает мою грусть. Я бы могла плавать в потоке высших идей и питаться ими, не будь я человеком с банально-плоским человеческим мышлением, банальным человеческим телом и банальной человеческой психикой. И никуда я не смогу продвинуться, пока не смогу превзойти эти несущественные вещи, пока я не перестану восхищаться высшими идеалами словно какими-то недостижимыми блестящими фиговинами, в то время как они должны быть само-собой-разумеющимися атрибутами моего пространства. Ну и когда это будет?
Когда - идиотский вопрос для меня, потому что одновеременность восприятия времени никуда не денеться от меня. Наверное поэтому я и не боюсь за будущее и все время чищу архивы прошлого. Но наверное я просто боюсь ответа на вопрос, обрету ли я покой... Впрочем, иногда мне кажеться, что я его почти обрела...
-
-
25.07.2010 в 01:47-
-
05.08.2010 в 03:39